Густав Райш,
технический специалист компании Profactor Armaturen GmbH
О кухне площадью 10–12 м2 в советское время и не мечтали, ведь на заре социализма граждан заселяли в дома-коммуны с жилыми ячейками по 8 м2 на человека. В таких мини-квартирах кухня упразднялась, а вместо нее появился «кухонный элемент». В современной Москве его можно обнаружить, причем в самом центре – на Гоголевском бульваре.
Эволюция кухонного и сантехнического оборудования развивается стремительно. Современные кухни изобилуют инженерными разработками, новой техникой и приборами. Между тем многие вещи, окружающие нас на кухне, изобретены давно и имеют интересную историю.
Первые идеи модернизации кухни появились в СССР еще в 20-х годах. Архитекторы-конструктивисты и дизайнеры внедряли в советском быту ноу-хау, которые и в XXI в. смотрятся модно и современно, например, встроенная кухонная мебель. Идея ее создания возникла в связи с резким сокращением в московских квартирах жилой площади и кухонного пространства.
К 30-м годам прошлого века население Москвы росло в геометрической прогрессии. Старый жилой фонд, активно «уплотняемый» в столице, исчерпал свои ресурсы. Поэтому перед советскими архитекторами была поставлена серьезная задача – создать жилье нового социального типа.
В целях экономии средств зодчие решили превратить городские квартиры в компактные жилые секции. В городе начали появляться дома-коммуны, которые также называли «жилые комбинаты». Некоторые из них сохранились в Москве до наших дней.
По принципу улья
Первый дом-коммуну возвели в московском Хавско-Шаболовском поселке в 1928 г. по проекту Г. Вольфензона – сегодня это ул. Лестева, 18. Жилой П-образный комплекс был спроектирован так, чтобы гармонировать с Шуховской радио-башней, возвышающейся по соседству. За много лет деверья, высаженные во внутреннем дворике, разрослись и поднялись выше крыши, поэтому башню за пышными кронами уже не видно.
В здании разместилось 40 трехкомнатных квартир, рассчитанных на 750–800 человек. Комплекс объединялся с общежитием на 230 жилых ячеек, столовой, клубом, яслями, детским садом, солярием и душевыми на крыше. С тех пор «утекло много воды», солярии и душевые с крыши убрали, в каждой квартире появились собственные удобства. В доме-коммуне на ул. Лестева до сих пор живут люди, хотя часть жилого фонда на первом этаже отдана под коммерческую аренду.
Вместимость до 800 человек для домов-коммун столицы Страны Советов оказалась недостаточной, их решили укрупнить до 1200–1500 жителей. Были разработаны проекты на 3000 и даже 5000 человек! Эти дома больше напоминали пчелиный улей, где для каждой «пчелы» предусматривалась своя ячейка. Чем больше человек проживало в домах-коммунах, тем меньше жилой площади для «пчел» проектировалось. Так, для семейных пар жилая ячейка, в лучшем случае, составляла 15 м2, а для одиночек – 8 м2.
Советские архитекторы-конструктивисты, разрабатывающие типовые дома, рационально подходили к каждому сантиметру жилого пространства, сокращая вспомогательные помещения. В домах-коммунах площадь кухни доводилась до 4,5 м2, а в некоторых жилых ячейках они превращались в «кухонный элемент», напоминающий встроенный шкаф. Правда, к этому «шкафу» архитекторы подводили водопровод и канализационный слив – эти элементарные удобства для советского человека были роскошью.
В квартирах на одну-две семьи предусматривались умывальники, кухни или шкафы-кухни для разогрева и приема пищи. Ее не надо было готовить, уже готовую еду доставляли в дома-коммуны в термосах из фабрик-кухонь. Однако не всех жителей домов-коммун это устраивало. Дело доходило до абсурда: наиболее изобретательные граждане переоборудовали общие душевые кабины в мини-кухни. Они устанавливали там плиты и самостоятельно готовили пищу.
Абсурд на этом не заканчивался. Для жителей домов-коммун вырабатывались строгие типовые предписания, в частности, нужно было отказаться от мебели и предметов быта, коллективно воспитывать детей и стирать, делать уборку и принимать пищу, удовлетворять культурные потребности. Банно-прачечные процедуры осуществлялись либо в ванно-душевых комплексах на несколько квартир, либо в банях и прачечных, входивших в дом-коммуну. Из граждан выбивалась любая индивидуальность, все было коллективным и подчинялось общественным порядкам, никакой личной и интимной жизни в домах-коммунах не предусматривалось.
Дом-самолет
Одним из ярких памятников архитектурного рационализма, сохранившимся в
Москве, является дом-коммуна на пересечении ул. Орджоникидзе со 2-м Донским проездом, д. 9. Детище архитектора И. Николаева сверху напоминает гигантский самолет 30-х годов, каким был, например, исполин «Максим Горький», разбившийся в ходе первого показательного полета.
«Дом-самолет» возвели в 1929–1930 гг. Общежитие в стиле конструктивизма рассчитывалось на 2000 студентов и состояло из трех корпусов: спального, спортивного и блока общественных помещений, куда входили столовая, читальный зал, книгохранилище, детские ясли, прачечная и т.д. Все корпуса сохранились до наших дней в первозданном виде, без какой-либо перестройки фасадов.
В 30-х годах проект «Дома-самолета» считался вполне современным и эффективным, студенты умудрялись учиться и жить в отведенных для них ячейках площадью 2,7 на 2,3 м. Сейчас это немыслимо, поэтому внутренние помещения при реставрации были перестроены, жилое пространство расширено.
В 2013 г. обветшалый дом-коммуна был отреставрирован и сейчас выглядит вполне респектабельно. Большая часть «Дома-самолета» по-прежнему закреплена за студентами, однако для офисов и компаний в нем также нашлось место. На территории припарковано множество дорогих иномарок, явно не принадлежащих «бедным» студентам.
После реставрационных работ во внутреннем дворике дома-коммуны появился необычный памятник – часть стальной конструкции, из которой собран каркас здания. Экспонат покрыли серебряной краской, и на нем отчетливо видно, что массивные стальные балки не сварены, а соединены между собой болтами и гайками. На одной из балок сохранилась интересная инвентарная надпись «СТАЛИН. № 22».
Дом Наркомфина
В 1928 г. при Строительной комиссии РСФСР создали «Секцию типизации», которую возглавил один из лидеров советского конструктивизма архитектор Моисей Яковлевич Гинзбург. Он осуждал чрезмерную экономию и сокращение жилого пространства в домах-коммунах. «Продолжать рационализацию в этом направлении, все равно, что рационализировать крестьянскую телегу», – отметил М. Гинзбург в специальном отчете.
М. Гинзбург в соавторстве с Игнатием Францевичем Милинисом создали проект «Дом Наркомфина» на Новинском бульваре, д. 25 стр.1. Строительство длилось с 1928 по 1930 г. Заказчиком проекта выступил нарком финансов РСФСР Николай Александрович Милютин, отсюда и название проекта. Дом предназначался для сотрудников финансового ведомства. Основное пространство
шестиэтажного дома-коммуны заняли жилые ячейки типа «F» и «K», на втором и третьем этажах разместились двухуровневые квартиры.
При проектировании «Дома Наркомфина» архитекторы-конструктивисты позаботились о комфорте будущих жильцов и не стали размещать жилые ячейки на первом этаже, так как считали его наихудшим для жилья. Здание приподняли на 2,5 м над землей и поставили на столбы, между которыми расположили входы с лестничными клетками. Позднее, пустое пространство между столбами закрыли кирпичными стенами и приспособили для хозяйственных нужд, чем испортили первоначальный архитектурный замысел и разрушили воздушный облик дома-коммуны.
Настоящим ноу-хау «Дома Наркомфина» стала разработка и установка в жилых ячейках встраиваемой мебели. В советских мини-квартирах вместо кухни появился раздвижной «кухонный элемент» – несколько шкафов для хранения посуды, мойка и небольшая плита. Оригинальность заключалась в том, что раскрывался «кухонный элемент» при помощи стенки-ширмы. Кроме того, минимизация жилой площади не оставляла места для ванной комнаты, вместо нее в квартирах монтировали портативные душевые кабины.
В ходе разработки проекта «Дом Наркомфина» М. Гинзбург вел активную переписку с коллегами из немецкой архитектурной школы Баухауз. Вместе они придумали интересную палитру цветов, которую применили для советского дома-коммуны. К сожалению, от нее не осталось и следа, вся краска с фасада облупилась, штукатурка осыпалась, на стенах появились сырость, плесень и граффити. Некогда знаменитый и посещаемый дом затерялся между зданиями, возведенными в более позднее время – сталинской высоткой на Кудринской площади у станции метро «Баррикадная» и огромным дипломатическим комплексом, принадлежащий
посольству США.
«Дом Наркомфина» принято считать символом советского конструктивизма. Однако архитектурный памятник 30-х годов ХХ в. в настоящее время пребывает в плачевном состоянии и требует реконструкции. Хотя это не мешает коммерческим фирмам и всевозможным организациям арендовать там офисы, а предприимчивым гидам собирать платные экскурсии и показывать «Дом Наркомфина» изнутри. Без экскурсионной группы в здание не войти, строгая охрана никого без пропусков и гидов внутрь не пускает.
Востребованные XXI веком
Еще один дом-коммуна сохранился в самом центре Москвы на Гоголевском бульваре, д. 8 – это «младший брат» «Дома Наркомфина». Его проектировала и возводила в 1929–1931 гг. та же группа архитекторов под руководством М. Гинзбурга. Чтобы возвести новый тип жилища в стиле конструктивизма, по традиции советского времени, потребовалось разрушить храм XVII в. – церковь Ржевской иконы Божией Матери у Пречистенских ворот. В память об этом храме на фасаде дома-коммуны, уже в наше время, прикрепили
мемориальную доску.
Изначально экспериментальный комплекс был поделен на три корпуса. Так, в жилых ячейках шестиэтажного корпуса ютились одиночки, в семиэтажном – семенные граждане, был еще и коммунально-хозяйственный блок. В нем находились столовая, прачечная, детский сад и спортзал.
У жителей экспериментального дома на Гоголевском бульваре были неслыханные по тем временам удобства, например, двух- и трехуровневые ячейки, горячая вода и даже лифт.
Первыми жильцами дома-коммуны на Гоголевском бульваре стали сами архитекторы, в том числе авторы проекта. Одним из них был Иван Ильич Леонидов, который проектировал лагерь «Артек» в Крыму, Дворец Советов, занимался перепланировкой сада «Эрмитаж» и Тверского бульвара в Москве. Архитекторы-новаторы, поселившиеся этом в доме, хотели продемонстрировать советским гражданам преимущества нового быта и передового социального типа. В новаторском доме сложилась уникальная архитектурная коммуна, члены которой впоследствии внесли большой вклад в развитие советской архитектурной школы.
Дом-коммуна на Гоголевском бульваре вобрал множество конструктивных особенностей и новаторских решений, которые до этого никогда и нигде не применялись. Например, в строительных работах впервые опробовали экспериментальный материал «камышит» – это бетон с наполнителем из камыша. В ход пошел и ксилолит – разновидность легкого бетона на магнезиальном вяжущем и органических заполнителях, например, из древесных опилок или других материалов растительного происхождения. Архитекторы-новаторы также воспользовались фибролитом – плиточным материалом, который изготавливался из древесных стружек и неорганического вяжущего вещества. Главной целью зодчих было максимальное удешевление строительных работ, поэтому они изобретали новые стройматериалы и экспериментировали, реализовывая
проект дома-коммуны.
В наши дни квартиры в доме-коммуне вполне востребованы. Их обживают москвичи, которых относят к metropolitan singles – городским одиночкам. Этих людей вполне устраивают рационально-стесненные условия в «жилых ячейках», где они обретают драгоценную тишину и спокойствие в самом центре Москвы напротив Храма Христа
Спасителя.
Зародившиеся в советском обществе в конце 20-х годов, казалось бы, абсурдные архитектурные идеи, рациональные решения, «жилые ячейки» и «кухонный элемент» оказались вполне востребованы в XXI в. Любителей жить в стесненных условиях нашлось немало. Поклонники и ценители модернизма, функционализма и конструктивизма еще могут отыскать в Москве уникальные архитектурные памятники, затерявшиеся между бизнес-центрами, безликими высотками, гипермаркетами и жилыми комплексами. Увы, образцы архитектурного конструктивизма 30-х годов в современных городах постепенно исчезают, их остается все меньше.